делает «Мар виста дженерал»?

— Потому что, если приоткрыть двери, все знания просочатся наружу, — сказал Куинн.

Они сидели в баре, отдыхая после обзорной экскурсии по Лоуэр-колледжу, и Митчелл жалел, что его партнером оказался Куинн, а не кто-то другой. Он явно готов был сдаться!

— Я вполне удовлетворен, — заметил Куинн, немного помолчав. — В любом случае не знаю, чего вы, черт побери, хотите.

Митчелл понизил голос:

— Вы не хуже меня знаете, что рекомендации «Мар виста» означают нечто большее, чем просто совет. Мы не отклонили ни одной из них, с тех пор как существует Всемирный центр.

— И что? Мир прекрасно себе существует.

Митчелл ткнул в его сторону сигарой:

— Кто управляет планетой? Всемирный центр — или «Мар виста»?

— Предположим, ею управляет «Мар виста», — сказал Куинн. — Согласились бы вы на добровольное заточение в совершенно ненормальных условиях лишь ради удовольствия осознавать, что вы один из боссов? У францисканских монахов была неплохая идея. Им приходилось расставаться со всем нажитым и давать обет бедности, прежде чем они могли стать монахами. Никто им не завидовал. Никто не завидует совету.

— Откуда мы можем знать, что происходит в «Мар виста»?

— В худшем случае это рай из сказок «Тысячи и одной ночи». Или в лучшем.

— Послушайте, — сказал Митчелл, заходя с другой стороны. — Меня не волнует, что доставляет им удовольствие. Я хочу знать, на что они способны. Они правят миром. Что ж, пора им раскрыть карты. Я до сих пор не вижу никакого смысла в проекте центральных энергостанций.

— Можете на меня не смотреть. Я не электрофизик. Как мне кажется, с их помощью мы сможем получать энергию откуда угодно. И в неограниченном количестве.

— В неограниченном, — кивнул Митчелл. — Но зачем? Это опасно. Атомная энергия уже восемьдесят лет находится под жестким контролем, и именно потому наша планета еще существует. Если любой будет получать энергию откуда угодно — он сможет играть с нейтронами. Вы понимаете, что это может означать.

Куинн начал устало загибать пальцы:

— У нас обязателен сбор сведений о каждом. У нас обязательны психологические тесты. У нас есть системы тайного наблюдения, и у нас отменена неприкосновенность личности. Не говоря уже о множестве других подобных мер. Всемирный центр обладает абсолютной властью и может контролировать жизнь практически любого человека на земле.

— Но «Мар виста дженерал» обладает абсолютной властью над Всемирным центром, — торжествующе заявил Митчелл. — Мы уже видели Лоуэр-колледж, и там совершенно не на что смотреть, кроме множества техников. И всяких технических штучек.

— Чушь.

— Сидите спокойно и пейте свой суррогат, — сказал Митчелл. — Когда будут запущены центральные энергостанции, к ним сможет подключиться любой. Просто сидите и напивайтесь до потери сознания. Может начаться новая атомная война. Могут появиться новые мутанты. И на этот раз они могут стать взрослыми.

— Не могут и не смогут, — возразил Куинн. — Умные долго не живут.

— Чушь, — передразнил его Митчелл.

— Вы прекрасно знаете, — устало сказал Куинн, — что лишь по-настоящему опасные мутации выглядят столь чуждо, что их признаки проявляются еще до того, как человек повзрослеет. Как только они становятся синими, отращивают дополнительные руки или пытаются взлететь, их можно обнаружить и уничтожить. Но мутантов больше нет, и вы всего лишь паникер. Я не могу помешать вам отправиться в «Мар виста», если вы так хотите. Но я не вижу для этого никаких причин. У вас пожизненная должность сенатора.

— Я представляю народ, — ответил Митчелл.

Мгновение поколебавшись, он, как ни странно, рассмеялся:

— Да, знаю. Это штамп. Но я действительно чувствую ответственность.

— Чтобы ваша фотография появилась в новостных лентах.

— Я занимался кое-какими исследованиями на этот счет и обнаружил кое-что интересное.

— При нынешнем положении дел нам ничто не угрожает, — сказал Куинн.

— Так ли это? А вот и наш гид. Хотите подождать здесь или?..

— Подожду здесь, — ответил Куинн, откидываясь на спинку кресла с полным бокалом в руке.

В разных местах земного шара трудились люди, выполняя сложную задачу. Центральные энергостанции представляли собой металлические полушария, гладкие, словно стекло, снаружи и запутанные, словно лабиринт, внутри. Их монтаж вступил в завершающую стадию. Само их сооружение длилось недолго, ибо технический прогресс мчался вперед с фантастической скоростью. В тысяча девятьсот пятидесятом году подобная работа заняла бы десять лет. Теперь же на это потребовалось три месяца, от начала до конца — до самых последних проверок, которые и проводились сейчас.

Постройка центральных энергостанций была санкционирована Всемирным центром. Однако сама идея, вместе с подробными планами, была предложена «Мар виста дженерал».

Станции были разбросаны по всему миру — по изменившемуся миру, который был совершенно иным, чем восемьдесят лет назад.

Мир изменился физически.

И мировоззрение изменилось тоже.

Сенатор Куинн недооценил Митчелла. Он считал коллегу человеком, который постоянно лезет не в свое дело, но не мог понять, что Митчелл неизбежно получал то, чего хотел, даже когда результатом было лишь удовольствие или информация. Митчелл, несмотря на свою внешность, был крайне умен и практичен. Благодаря сочетанию двух этих качеств он, вероятно, лучше всего подходил на роль разведчика в «Мар виста дженерал».

Советник Мэри Грегсон, однако, отнюдь не относилась к тем, кто недооценивал гостя. Она уже ознакомилась с данными о психологических характеристиках и коэффициенте интеллекта Митчелла и не в силах была скрыть сомнений по поводу плана Эшворта. Она не отводила взгляда от худого смуглого невозмутимого молодого человека с застенчивой улыбкой, который стоял рядом с ней перед прозрачной внутренней дверью.

— Волнуетесь? — спросил Эшворт, посмотрев на нее.

— Да.

— Ничего не поделаешь. Кроме вас, никто не сможет объяснить сенатору биогенетические аспекты. Вон он идет.

Они повернулись к полосе дневного света, которая становилась все шире по мере того, как медленно открывались большие металлические ворота. Между створками виднелась дородная фигура Митчелла. Он стоял, слегка наклонившись вперед, словно вглядывался в темноту перед собой.

Темнота прояснилась. Митчелл молча шагнул вперед. Когда ворота закрылись за ним, открылась внутренняя дверь.

Эшворт вздохнул и дотронулся до руки женщины:

— Пора.

— Нам сообщат, как только будут запущены станции, — быстро прошептала она. — А потом…

— Добрый день, сенатор, — громко сказал Эшворт, поднимая руку в приветственном жесте. — Входите. Это советник Мэри Грегсон. Я Сэмюэль Эшворт.

Митчелл подошел к ним обменяться рукопожатиями. Губы его были плотно сжаты.

— Не знаю, чего вы ожидаете, — сказал Эшворт, — но, думаю, будете удивлены. Полагаю, вы понимаете, что вы — первый посторонний, когда-либо входивший в «Мар виста дженерал».

— Да, знаю, — ответил Митчелл. — Именно поэтому я здесь. Вы тут главный, советник?

— Нет. Это демократический совет. Здесь нет главных. Нам поручили вас сопровождать. Готовы?

Митчелл